azarenia

Несмотря на то, что квартира была небольшая, народу в ней набивалoсь тьма-тьмущая. Контингент был в большинстве своём иммигрантский и очень разношёрстный. Кого здесь только не было! Доктора наук – ныне шофёры, профессиональные спекулянты – ныне бизнесмены, простые программисты, художники, писатели и прочая иммигрантская братия со всех концов бывшего Советского Союза.

Распластав своё гибкое тело на диване кот с любопытством прислушивался к голосам, доносящимся из кухни, и открывал для себя новый странный ни на что не похожий мир.

Хосе смотрел на них и дивился тому, как эти люди были непохожи на гостей его бывшей хозяйки Азалии. Они громко говорили, спорили и всегда были чем-то возмущены. Среди них выделялись две основные категории. Те, что ругали Америку и тосковали по исторической родине, и другие – ненавидевшие свою прошлую жизнь в России и любившие свою новую жизнь в Штатах.

Кот был уверен, что первых привезли обманом, как его самого. Пообещали золотые горы, погрузили в самолёт и привезли в эту самую Америку. Теперь они не знали, что делать дальше и возмущённо страдали: ругали дороговизну, фудстемпы и общественный строй. Одеты, как правило, были плохонько, а в руке держали неизменную бутылку белой жидкости. Хосе сначала думал, что это вода, а потом ему дали попробовать подвыпившие гости, и... Долго же кот потом плевался.

А вторую группу иммигрантов видимо притесняли и обижали дома, а здесь любили и уважали. Они были лучше одеты и приносили с собой коньяк и даже иногда текилу. Второй напиток был Хосе хорошо знаком по Мексике, хотя он его только нюхал, пить не решался.

После обильных коньячно-водочных возлияний гости часто спорили, ссорились и истошно ругались на всю округу. Иногда дело доходило до мордобоя. Хозяин дома в споры не ввязывался и держал достойный нейтралитет. За это Хосе его уважал.

Велись эти дискуссии, как правило, за небольшим кухонным столом. Это отличие русских от других национальностей наблюдательный кот тоже сразу отметил. Кухня. Почему именно кухня? Ведь в комнате было гораздо уютнее, да и стол больше...

Как потом объяснила Клава, кухня всегда была особенным местом для русских. Наверно из-за еды, решил кот. Ведь гости бесконечно ели и пили, и чтобы не ходить лишний раз к холодильнику располагались на кухне.

Кроме политических дебатов и споров в какой стране лучше жить, велись долгие философские дискуссии о смысле жизни. Хосе любил их слушать, и хоть мало что понимал, они его успокаивали.

Поздней ночью или уже под утро гости начинали петь заунывные жалостливые песни про мороз, ворона и неразделённую любовь.

azarenia

Новый хозяин жил в довольно просторной бруклинской квартире с обшарпанными паркетными полами и скучными белыми жалюзями на окнах. Его иммигранское одиночество разделяла с ним кошка Клавдия, десять лет назад привезённая из далекой России.

Когда–то у Лёвы была семья: жена Жанна – хрупкая женщина с напряжённым взглядом и маленькая дочка Мила, для которой кошку и завели. Клавдия была еще совсем котенком, когда они все вместе уехали в иммиграцию из Нижнего Новгорода. Она плохо помнила родину, и ни по кому там особо не скучала, кроме, пожалуй, кота Василия. Много лет назад тот произвёл неизгладимое впечатление на неокрепшую душу молодой кошки. Потом в иммигрантской жизни она встречала много привлекательных котов разных пород, но такого как Василий больше увидеть не довелось.

Черный с лоснящейся шерстью, белыми манжетками на лапах и манерами дворового аристократа кот Вася, был великолепен! Шармом он обладал необыкновенным и харизмой редкостной! Кошек сводил с ума своей вальяжной походкой и мягким, залезающем в душу голосом: мяукал им песенки и мурлыкал ласковые слова.

Разумеется все окрестные кошки были его. Другим же оставалось только завидовать. А кот –– если завидует –– то дерётся! Окрестные коты драли Ваську всей сворой! Но от этого его популярность только увеличивалась. Кошки тоже шипели друг на друга, а порой и грызлись из–за Василия. Тот же только довольно щурился и улыбался, как только он умел улыбаться.

Однажды, проходя мимо, кот–серцеед нежно посмотрел на Клавдию своими раскосыми жёлтыми глазищами. ''Мррр.... хорошааа крошка–кошка!'' – тихо мурлыкнул он. И этого было достаточно, чтобы Клавдия навеки потеряла покой.

Потом уже в иммиграции она искала этот взгляд у американских Джонов и Джейков, но так и не повстречала своего Василия и загрустила навеки. Крутила, конечно, романы, как кошке полагается. Но всё это было не то, совсем не то. А ведь красива была в молодости! Белокура, острозуба, с хорошеньким розовым носиком и большими зелёными глазами, в которых светился природный ум.

Котят ей завести не довелось. И вот почему. Перед поездкой в Америку кошку отвезли к ветеринару, где вместе с прививками стерилизовали. На этом настояла жена Лёвы Жанна. За это кошка её навсегда возненавидела.

– Зачем нам кошачий приют разводить! Да и к чему котята в иммиграции?! Там и так не сладко!

Муж Лёва её во всём слушался, вот и позволил. Ну а маленькую дочку никто и не спрашивал, хотя та с кошкой больше всех дружила.

Стерва она была, эта жена Жанна! Клава, чтобы отомстить, кусала её при всяком удобном случае и в туфли нужду справляла. Хорошо что дочка Мила кошку любила, а то бы той было ей нездобровать!

Иммигранских трудностей Жанна не выдержала и сбежала от мужа к американскому ювелиру, а дочку с собой забрала. Так и остались Лёва с Клавой вдвоём куковать! Мила, правда, отца не забывала, наведывалась. Она теперь была взрослой девушкой, красивой и современной. Клава любила сидеть у неё на коленях и мурлыкать песенку про несчастную незбывшуюся любовь. Лёве она эту песенку мурлыкать стеснялась –– женщина в этих вещах скорее поймет, хоть и не кошка.

Мила чесала её за ушами и сочуствывала. Иногда рассказывала ей истории из своей жизни, под них Клава и засыпала свернувшись клубком на коленях у бывшей хозяйки. Это всегда были счастливые незабываемые минуты! Кошка девушку очень любила.

Впрочем, Лёву тоже любила, хоть и не понимала его во многих вещах. Тот много пил, часто был неаккуратен и водил в дом кого попало! Вот и сейчас, приволок странного пучеглазого кота, зачем он им?

Так думала Клавдия, смотря неприветливым взглядом на нашего героя. Тот сначала было приосанился, дама всё таки, но потом увидев оскалившуюся морду пожилой кошки, приготовился к обороне, хотя и не терпел драться с кошачьими женщинами.

– Ну что ты, Клава?! Посмотри какой хороший котяра! И тебе не так скучно будет, я ведь на работе целый день! – оправдывался Лёва.

– Еще бы ящера в дом приволок! Лохмат, кудряв и пучеглаз! И этот кошмар будет жить в нашем доме? Одной только шерсти от него сколько! – злобно урчала Клавдия по–кошачьи.

Хосе же в это время озирался и рассматривал простое и не слишком уютное жилище своего нового хозяина. Делал он это из–под кровати, куда забрался как только был отпущен на волю. ‘’ Неуютно здесь, а еще эта старая кошка смотрит мегерой! Оно мне надо?!'' – думал котяра, переминаясь с лапы на лапу.

– Буэно диас, синьора! То есть добрый день! Я вовсе не ящер! Что я вам лично–то плохого сделал? – обиженно промяукал Хосе, на всякий случай занимая оборонительную позицию.

Кошка недовольно хмыкнула и зашипела в ответ:

– Шшш.... Какая я тебе синьора? Я – мисс, или, в крайнем случае, госпожа. Откуда ты такой на мою голову свалился? Из Пуэрто Рики, небось?

Тут следует сказать, что в Нью Йорке живет много иммигрантов из острова Пуэрто Рики. Нашей кошке приходилось встречаться со всяким островным хулиганьем. Она их не очень–то любила этих ''пиратов карибских морей''.

– Простите, мисс, я здесь недавно, не привык еще. Почему же из Пуэрто Рики? Я из Мексики! – Хосе особенно гордо мяукнул последнюю фразу.

– Из новых иммигрантов! Понаехали! О, ужас! Нью Йорк не резиновый! Что, вам мексиканцам, Калифорнии мало? Мы здесь наслышаны о нелегалах, которые через границу прут косяком! Так что приперся, спрашиваю? Лучшей жизни искать? А я тебе скажу, где лучшая жизнь. Нигде! Иммигранту везде не сладко! – рассуждала кошка: – Вот хоть на Лёву посмотри. Душа человек, а живет тяжело, крутится, как хомяк в колесе. Думал разбогатеть в этой Америке, рыбный магазин купил. А от него убытку больше, чем богатства, вот так–то. Правда, мне хорошо, каждый день свежая рыба перепадает. Думаю ради меня и купил магазин. Душа – человек!

– Оооо... Это как у моего Мигеля – хозяина бывшего, тот рыбаком служил и тоже меня каждый день свежим тунцом кормил. А здесь я не по своей воле, украли меня злые люди, – немного слукавил кот. Тут на его глаза навернулись слёзы, и он подумал, что очень соскучился по бывшему хозяину и его семье в родной теплой Мексике.

– Тунцом! Вот это да! – восхитилась Клава, забыв что сердится: – Меня здесь только сардинами да селедками кормят, а по праздникам лососем. Селёдки бывают разные, даже под шубой.

– Под шубой! – испугался кот, представив себе селедку в шубе: – Так холодно, что даже рыбы шубы носят?

– Балда ты мексиканская! Это блюдо так называется. Русское блюдо. Хозяин иногда угощает, когда от гостей остаётся. Но, если честно, то я предпочитаю просто рыбу без всяких шуб, хотя и приходится есть из вежливости. А кошачьи консервы пробовал? Бывают неплохие, хотя свежая рыба лучше, здесь уж ничего не попишешь.

Хосе вдруг подумал, что ему было удивительно легко общаться с этой русской кошкой.

Да и Клавдия сменила гнев на милость и решила быть гостеприимной, раз уж все равно не миновать вторжения мексиканца.

– Ну пойдем, я тебе квартиру покажу, так и быть.

'' Вот и славно, подружились, похоже!'' – обрадовался Лёва, увидев как Клава проследовала в кухню, задрав при этом хвост трубой, а за ней семенил наш экзотический найдёныш.

''Как бы его назвать... – размышлял хозяин, – может Лёва, ведь он похож на льва. Будем с ним тёзки.''

А тем временем Клавдия с важным видом проводила экскурсию по квартире.

– Здесь кухня. Обрати внимание на барочную вазу в углу. Хозяин приволок её из самой Европы, он очень ею дорожит. Не вздумай опрокинуть, а то голову оторвёт! Что смотришь, не веришь?! Он в гневе бывает страшен! Я однажды бутылку водки случайно хвостом задела. Она разбилась вдребезги, так я потом из под кровати до утра не вылазила, боялась. Если бы ты знал, как он мне угрожал! Говорил, что рыбам скормит в океане! Представляешь, рыбам! На следующий день протрезвел, правда, извинялся, по голове гладил.

Кошка почесала лапой бок и прыгнула на стол:

–– Иди сюда, отсюда лучше видно!

–– А нам котам разве разрешается на стол запрыгивать? –– с опаской спросил Хосе, которого в доме у американской миллионерши долго обучали хорошим манерам.

–– Конечно, не полагается, но наш хозяин на такие глупости внимания не обращает. У него дела поважнее есть: миску мою помыть, туалет кошачий почистить и так далее...

Про туалет Хосе уже все знал, не дикий поди! Удовольствие от городского кошачьего туалета никакого –– коробка с песком.

В Мексике ему специального туалета не полагалось, да и к чему? Коты там по улице бродят. Простор и свобода! Он тяжело вздохнул.

–– А на улицу что, совсем не выпускает? –– спросил кот, лелея надежду удрать.

–– Неее... не положено здесь. Я сама по воле скучаю. Раньше мы в Нью Джерси жили в частном доме. Там разрешалось по улице гулять, хорошо было. А здесь нее... Да и правильно, наверно. Как ты потом назад на третий этаж попадешь? Так просто не запрыгнешь, да вот... Ну и разбойники кругом.

–– Разбойники?

–– Да! Только и думают, как нас –– домашних котов похитить, чтобы потом выкуп вымогать. Здесь в Бруклине жизнь тяжелая. Одно жульё в этих иммигранских районах, криминал сплошной.

Клавдия замолчала, довольная произведенным впечатлением, –– на морде Хосе отобразился испуг и ужас. Затем она лениво потянулась и стала вылизывать мягким язычком свою бархатную шерстку.

''Ну и попал я! Мигель, Мигель!... Зачем я тебя покинул. О пресвятая мексиканская Богородица, спаси и помилуй раба своего... ''–– наш герой отошел в уголок и стал тихо молиться по – испанки.

–– Ты что там затаился, котяра? –– погладил его по голове новый хозяин. –– Всё будет хорошо, не дрефь! Рыбки хочешь?

Так южный гость зажил в не слишком уютном, но гостеприимном доме русского иммигранта Лёвы.

azarenia

Пока он летел, всё кругом было темно, страшно и стремительно. Кошачье сердечко готово было выскочить наружу от ужаса. Но это продолжалось всего какую–то долю секунды, а потом перед глазами поплыли странные картины.

Кот летел по звездному небу, растопырив лапы и вытянув струной свой длинный стриженный хвост с кисточкой на конце.

Его широко раскрытые желтые глаза пялились по сторонам и дивились красочным планетам. Они проносились вокруг со стремительной скоростью и были похожи на разноцветные мячики.

''Надо же, а с Земли планеты смотрятся яркими желтыми точками... –– думал Хосе. –– Вот, все бояться умереть, а здесь не так уж плохо, и даже интересно! Что там на них? Какие жители? Как коты живут? Есть ли рыба? ''

Хосе решил поменять направление и приземлиться на одной из планет. И это, как не странно, оказалось совсем несложно. Кот только вытянул передние лапы в нужную сторону и стал стремительно приближаться к Голубой планете, особо ему понравившейся своим чистым светящимся цветом.

Он приземлился всеми четырьмя лапами на бархатистую поверхность. Подушечкам лап сделалось мягко, тепло и приятно.

–– Как мило, ... мяу... – промяукал котик.

–– Мяу, мяу... – послышалось сзади.

Когда Хосе обернулся, то то что он увидел, превзошло всякие ожидания! Перед ним стояла кошка Алиса, когда–то им соблазненная и брошенная. Только была она необыкновенно хороша и покрыта с головы до ног голубой шерстью. Совсем была не похожа на себя, но Хосе знал, что это она – Алиса.

Тут надо сказать, что в прошлой жизни кошка Алиса была неказистой, рыженькой и короткошерстной. Любила она его горячо и беззаветно, так как могут любить только неказистые кошки. Хосе тогда её игнорировал, а тут онемел от нахлынувших на него чувств.

–– Богиня Алиса! Как же ты прекрасна! Мрр... – замурчал котяра и попробовал было потереться об Алисину голубую мордашку.

–– Хосе... Ты? Ах... Не трись об меня, предатель! Я давно за мужем за котом Борисом! Он – Король нашей Голубой планеты!

Кошка переступала с лапы на лапу, и явно забавлялась замешательством нашего героя. При этом закатывала свои голубые глазки к небу, что делало её особенно привлекательной.

Хосе готов был бросить все миры; земные и небесные, только бы слышать этот ангельский голосок и смотреть в лучистые глаза цвета родного моря.

–– Борька – Король?! А ты – Королева? –– спросил он, взволнованно задыхаясь и удивляясь самому себе. Хосе раньше никогда не приходилось влюбляться, и накатившие на него чувства были настоящим чудом. Вспомнив толстого и ленивого Борьку с соседнего двора, Хосе подумал, что увести от того Алису будет парой пустяков. Он приосанился, выгнул спину и принял наступающую позицию.

Вдруг откуда–то появился огромный мускулистый голубой котяра с прекрасно развитой грудной клеткой и золотой короной на голове. О том, что это Борька, Хосе догадался только по запаху. В далекие мексиканские времена не раз доводилось его трепать, поэтому нашему герою хорошо запомнил запах Борькиной шерсти. За Королем, между тем, волочилась целая свита голубых придворных котов–подхалимов.

–– Это что здесь на нашу Планету залетело?! Мошкара бездомная! Кыш... отсюда! – ощетинился Борис налегая на нашего героя широкой грудью, а свора придворных котов окружила его со всех сторон и устрашающе шипела.

Дальше –– шерсть полетела клоками, и огромные белоснежные зубы вцепились в ухо нашего героя. Хосе издал истошный вопль и... очнулся, снова, летящем в бесконечности среди разноцветных планет. Ухо болело нестерпимо, в боках покалывало; то в правом, то в левом. Но несмотря ни на что, перед глазами стояла нежная и прекрасная голубая морда кошки Алисы, и он был бесконечно влюблен в первый раз жизни.

Но пока надо было как–то привести себя в порядок: отдохнуть, умыться, наконец. Наш кот в вопросах чистоты был очень щепетилен.

Он стал вертеть головой по сторонам и увидел, что пролетает над изумрудно–зеленой планетой. Точно такого же цвета была вода в бассейне у коварной Азалии . ''Не к добру это...''– успел подумать кот, вытягивая лапы в сторону планеты. Но пока он продолжал сомневаться, планета стремительно приближалась. Наконец он приземлился на сочную зеленую травку и огляделся вокруг.

Планета была покрыта бурной растительностью и очень напоминала тропическую Мексику, за небольшим исключением. На ней все было зеленое: трава, лепестки цветов и даже небо!

''Диковинно все кругом..."' – подумал кот и начал зализывать раны и чиститься.

И тут он увидел Её. Большая светло–зеленая пушистая кошка приближалась к Хосе, весело подпрыгивая и цепляя длинными коготками лепестки тропических цветов. Её глаза блестели зелёными изумрудами, а нежный розовый носик был немного вздёрнут вверх, обнажая здоровые острые зубки. Где–то он несомненно видел этот носик... но где?

–– Ой, кто здесь? – воскликнула кошка ангельским голоском.

И тут все встало на свои места! Анжела! Да, несомненно, это была она! Ведь еще недавно этим самым голоском, она умоляла нашего героя не бросать её на произвол судьбы с четырьмя новорожденными котятами! Но в те времена Хосе никого не любил и хотел только свободы, да и Анжела была совсем другой, не зеленой ясноглазой красавицей, а обыкновенной палевой кошечкой, маленькой и нежной. А тут... Он окунулся в эти изумрудные глаза и забыл обо всём на свете, включая Алису, в которую был бесконечно влюблен до посещения зелёной планеты.

–– Анжела, милая! Это я, Хосе! Я вернулся! Как там наши детишки? Мяууу... – бросился он навстречу зеленоглазой красавице.

–– Ты? Ты посмел нас найти!? Мерзавец... Я так страдала! Аааа!!!... – завизжала Анжелла и её ангельский голосок превратился в истошный кошачий вопль. На вопль сбежались четыре пучеглазых и лопоухих зеленых кота.

–– Детки! Идите к папе, мои дорогие! Я давно вас искал и прилетел на эту планету, чтобы никогда с вами не расставаться! –– прослезился наш герой, узнавший в зеленых котах своих брошенных сыновей.

–– Он? –– спросил Анжелу-маму самый крупный из котят.

–– Он, он, мерзавец! Покажите ему мальчики, чтобы в следующий раз неповадно было! Отомстите за мою поруганную честь! – вопила Анжела, оскалив свои белые зубки.

Что тут началось! Клубок из четырёх зеленых и одного рыжего котов покатился по зеленой планете! Клочья кошачьей шерсти летели в разные стороны и были похожи на снег, который покрывал вечнозеленые деревья и цветы.

Хосе и сам не понял, как ему удалось бежать, но очнулся он в воздухе, с болью во всём теле, ободранными боками и хвостом. ''Какая же она красавица.., – бурлили мысли в голове у кота, – зачем же я её тогда бросил!?... '' И он был снова отчаянно влюблен, но уже в Анжелу.

Потом была розовая планета с кошкой Матреной, сиреневая – с Алиной, желтая – с Эльвирой и так далее... И каждый раз нашему герою доставалось на орехи, и каждый раз он был бесконечно влюблен в свою новую–старую подружку.

''Когда же это кончится?! Ведь не ровен час отброшу лапы от побоев и душевно–любовных страданий!'' – думал потрепанный кот в перерывах между планетами.

Тут он вспомнил про девять кошачьих жизней, которые кот проживает, прежде чем попасть в кошачий рай. "' Так вот оно что!? Ну тогда ладно, буду страдать, как страдали брошенные мною кошки! '' – решил Хосе и напряг последние силы.

И точно! Последний девятый раз ему ободрали уши на серо–буро–малиновой планете из–за рыжей Машки, и все закончилось. То есть, когда измученный Хосе очнулся от побоев, он вдруг не почувствовал боли впервые за долгое время. До этого каждый сантиметр его истерзанного тела ныл и скулил, как обиженная кошка. Сейчас же дело обстояло так: он лежал на пушистом облачке, не о чём таком не думал, Машку не вспоминал, в голове нежилась приятная истома, мышцы были расслаблены, следы от нанесенных ранее побоев исчезли.

Появилось белоснежное кошачье создание с птичьими крыльями, обняло его пушистой лапой, и они вместе полетели вверх через нежные прозрачные облака. Хосе ни о чем не спрашивал, он всё знал и был уверен, что, пройдя через страдания и побои, заслужил прекрасной вечной жизни в кошкином раю.

Он полузакрыл глаза и нёсся навстречу вечному блаженству. А когда понял, что полёт закончился, то приоткрыл веки и увидел ворота, а у ворот –– двух котов–стражников с добрыми и справедливыми выражениями морд. Кошачий ангел о чём–то с ними пошептался, а потом молча с сожалением, посмотрел на Хосе. Тот сразу всё понял.

'' Не время пока тебе... – говорили глаза кошачьего ангела, – прости, дружок, ошибочка вышла. У нас тут в высшей котьей канцелярии тоже бардак! Не такой, конечно, как у вас на земле, но тоже... Твоё время еще не пришло, прости!''

'' А за что я страдал!? – мысленно кричал кот. – За что мучился, спрашивается?! Девять жизней и всё такое! Как же я теперь?!''

''Пострадать иногда невредно бывает! Прости – прощай, дружище! Поживи пока в миру!'' – простился ангел своими бездонными глазами.

А потом всё исчезло. И ангел, и облака, и стражники у ворот.

Хосе почувствовал, что вертикально стоит в какой–то отвратительной, холодной, вязкой и мокрой массе. Стоять в таком противоестественном положении коту было жутко неудобно, к тому же он зверски замерз!

''Наверно я попал в ад, за грехи мои тяжкие!'' – подумалось горемыке.

Он попробовал было посмотреть что происходит вокруг, но ничего не узрел в кромейший стылой тьмы. Было очень страшно. Кот попытался пошевелить затёкшими лапами, но только стал еще больше погружаться в в эту злополучную вязкую субстанцию.

– Тысяча драных котов! – стал Хосе истошно вопить кошачьи ругательства. Все равно он в аду и терять ему нечего – так хоть наругаться вдоволь!

Кот истошно орал, бился лапами и ругался, ругался, ругался...

Пока не почувствовал, что кто–то его тянет сверху; сначала за уши, а потом за загривок.

''Должно быть кошачьи черти!'' – пронеслось в лопоухой башке.

Хосе, как и полагается настоящему мексиканскому католическому коту, верил, как в рай так и в ад. Когда он жил в Мексике, то даже ходил в церковь по воскресеньям, грехи замаливать. Отсюда и суеверия: черти и ангелы, ад и рай.

На самом деле кот застрял в большом снежном сугробе, который смягчил падения и спас ему жизнь. А тащил его оттуда русский иммигрант Лёва. Он как раз проходил мимо и сначала услышал истошные кошачьи вопли, а потом увидел два больших рыжих уха, торчащих из снега.

– Вот это трофей! – сказал Лёва, рассматривая нашего кота, которого, наконец, вытащил и держал за шкирку.

Хосе открыл было глаза, но только ослеп от яркого света уличного фонаря и снова зажмурился. Затем он расслабился и ощутил себя котенком. Коты, если их взять за шкирку, всегда чувствуют себя малышами и вспоминают котячье детство. Хосе тоже вспомнил свою маму–красавицу, вспомнил, как та таскала его загривок и облизывала шкурку ласковым шершавым язычком. Так нежно, как только мамы умеют!

– Эй, ты кошак! Что затих? Ты живой? – встряхнул кота Лёва.

И тот понял, что никакая эта не мама, не ангел, не черт, не дьявол, а всего навсего какой–то незнакомый человек.

''Грустно как..."' – погрустил Хосе, прежде чем открыть глаза и увидеть своего спасителя.

То что он узрел, кота особо не вдохновило. Роста Лёва был неказистого, телосложения нестройного, внешности неяркой. Такой себе среднестатистический русский иммигрант с одуловатым простым лицом, намечающимся брюшком и лысеющей головой.

– Так вот ты какой, северный олень! Глазища–то какие огромные! – восхищался Лева, бесцеремонно разглядывая кота со всех сторон.

– Какой я тебе олень! Я кот! Надо же за оленя принять!? У меня и рогов–то нет! Глупый ты мужик, необразованный! – замяукал кот возмущённо и стал выкручиваться, пытаясь вырваться из цепких Левиных пальцев.

– Ну ладно, ладно, не кричи! Замерз, наверно! – примирительно говорил Лёва, заталкивая кота в припаркованную рядом машину: – На вот рыбки поешь, бродяга...

Человек опустил кота на сиденье и развернул перед ним кулёк, со свежей, изумительно пахнущей рыбой:

– Клавке вёз, но ничего, на всех хватит!

Кот забился в угол сидения, рыбу есть не стал, несмотря на её соблазнительный запах.

'''Отравит еще... Олень, тюлень... Если кота от парнокопытного отличить не может, от него всего можно ожидать!... – размышлял Хосе. Да и есть совсем не хотелось.

– Ну, как хочешь, пучеглазый! Поехали домой! – сказал Лёва, заводя машину.

Так в жизни нашего героя начался новый этап – эмигранский.

azarenia

История про кота начинается в тропической стране, где время течет медленно и размеренно. Утром солнышко раскрашивает землю в золотистый цвет, лаская теплыми лучами каждый листик. Птички заливаются веселыми трелями, звери вылазят из нор, а люди погружаются в свою привычную утреннюю суету. И так продолжается до заката, который горит ярким пламенем над горизонтом и постепенно уступает место теплой южной ночи.

Кот Хосе любил точить когти о пальмовые деревья и бродить по крышам в звёздной темноте. Он назначал там свидания знакомым кошкам, у которых пользовался завидным успехом, благодаря своей экзотической внешности. Кудрявая овечья шерстка, огромные треугольные уши и выпуклые желтые глаза делали его похожим на пришельца с далеких планет. Наивные деревенские кошки были легковерны и влюбчивы. Про другие миры они ничего не знали и охотно верили, что Хосе прилетел с Марса для выполнения на земле секретной миссии. Дурынды удивленно закатывали глазки и терлись своими хорошенькими безмозглыми головками, призывно мурлыча.

И все бы хорошо, но деревня была маленькая. Пошли слухи о его вероломных обманах и изменах, к тому же расплодилось много пучеглазых овцевидных котят. И уникальная популярность Хосе пошла на убыль. Кот приуныл.

Конечно, оставались соседние деревни, но ходить туда было далеко и небезопасно. Местные коты не привечали экзотического гостя и выдрали ему не один клок рыжей кудрявой шерсти.

После одного из кошачьих боёв Хосе чуть не лишился уха. Это событие навело его мысли о том, что надо срочно менять концепцию: '' Тяжело жить, когда каждая кошка тебя знает! Да и хозяин совсем не ценит, обращается со мной, как с обычным дворовым котом! Обидно до слез!''

Большие желтые глаза нашего героя увлажнились.

Тут следует сказать несколько слов о хозяине.

Звали его Мигель, и был он рыбаком. Каждое утро уходил Мигель в море и ловил там рыбу – большую и маленькую. В конце дня большую часть улова относил в местный магазин, при этом не забывая оставить лакомый кусочек для кота–любимца. Мигель был ласков и обходителен со своим питомцем. Но иногда, то ли от тяжелой работы, то ли от рутинной жизни, хозяин выпивал лишнего и обращался с котом непозволительно: фамильярно щелкал его по носу, трепал за загривок и пытался напоить текилой. Кот спиртного в рот не брал и очень обижался.

Малолетние же сыновья Мигеля тоже норовили кота унизить, придумывая извращённые издевательства. Однажды привязали к хвосту консервную банку, смотрели как бедняга в ужасе носится по двору и смеялись до слёз.

Один раз после таких проделок Хосе три дня домой не появлялся! Потому что обиделся.

Пробовал пищу себе добывать, охотясь за птицами, но навыки, явно были утеряны. Птички над ним только издевались, переливисто хохоча. Кот их возненавидел и вернулся домой.

Там его ласкали, просили прощения, кормили свежий рыбой и поили густыми сливками. Было вкусно, но обиду Хосе все таки затаил. Нельзя так с котами обращаться!

Так и жил наш герой: то хорошо, то плохо, то так себе –– не рыба, не мясо.

Между тем настала зима, и в деревню стали съезжаться туристы из холодных стран. Хосе это так понимал: люди не хотели носить теплые одежды, а шерсти у них не было, поэтому и перебирались в тропики в холодное время года.

Так кот встретил американку Азалию. Она была очаровательной одинокой дамой бальзаковского возраста с пышной шевелюрой белых волос, большим красным ртом и голубыми глазами. Азалия унаследовала приличное состояние от последнего мужа и огромную виллу в нашей тропической стране, которая, как большой зверь, распласталась белокаменными колоннами прямо на берегу океана.

Хосе эту виллу давно заприметил. И не удивительно! Уж больно она была хороша : просторная и воздушная, с тропическим садом и бассейном, выложенным зеленой керамической плиткой, так что вода в нем казалась изумрудной.

Любопытному коту до щекотания в пятках хотелось посмотреть, что там внутри. Наконец он набрался храбрости и залез в открытое окно. Дальше кот хотел было прыгнуть на резной дубовый комод, но не разметал и упал вниз, прямо на голову хозяйке, сидящей в кресле. Что тут началось! Шум, визг и тар–ра–рам! В кота безжалостно вцепились длинные наманикюренные ногти, оторвали его от головы и бросили на пол! И... о ужас! Часть волос с головы синьоры, так и осталась в его лапах. Как потом выяснилось, Азалия носила пышный шиньон из своих собственных волос двадцатилетней давности. Кот пытался отцепиться и запутывался еще больше. Он шипел, визжал и царапался!

На шум прибежала прислуга Мария со шваброй в руках. Хосе выгнул спину и ощетинился, всем своим видом показывая, что к бою готов.

'' Живым не дамся! ''– промелькнуло в ушастой голове.

И тут раздался голос хозяйки, которая пришла в себя от потрясения:

–– Подожди, Мария! Не гони его! Посмотри, какой красавец! Это же настоящий рекс – редкая порода! Рекс в джунглях! Подумать только!

Азалия присела и ласково позвала:

–– Кити, кити, кити...

Хитрый кот понял, что его простили и подумал: '' Кажется я понравился этой старой кикиморе с приделанными волосами! Это надо использовать! ''

Он стал жалобно мяукать и тереться о ноги хозяйки, которая в это время распутывала ему лапы.

–– Гнали бы вы его, синьора! Ишь пучеглазый какой, на дьяволенка похож! Чует мое сердце, с ним проблем не оберешься!

Мария привычным движением перекрестилась.

–– Ну что ты, Мария! Это же замечательный породистый котик! Смотри, какой он ласковый!

Кот в подтверждение её слов замурлыкал и стал тереться об ноги ''кикиморы'' с особым остервенением.

Так началась их дружба.

Из ''кикиморы'' Азалия превратилась синьору Кики – обожаемую и уважаемую.

Кот почти перестал появляться у Мигеля, проводя время на шелковых подушках или на коленях у новой хозяйки. Он ожирел и обленился. Даже к кошкам перестал захаживать. А потом, и вовсе исчез из виду.

Почему, спросите вы. Все очень просто. Азалии надоели тропики, она собрала саквояж, посадила кота в специальную кошачью коробку и полетела с ним на север в стальном самолете, похожим на большую серую птицу. Ох и натерпелся Хосе там страху! Ведь он раньше в самолётах никогда не летал.

Приземлились они в огромном каменном городе. Так из тропических, кот попал в городские джунгли.

Хосе был в восторге!

Как же! Он – провинциальный мексиканский кот оказывается в огромном фантастическом городе Нью–Йорке!

Быт его новой хозяйки коренным образом отличался от мексиканского. В огромном многоэтажном доме было всё чинно и красиво. Квартира обставлена в умеренных пастельных тонах, не было никакой режещей глаз латиноамериканской яркости.

Гости, захаживающие к Азалии, были людьми богатыми и образованными. Вели светские беседы и относились к коту с почтительным уважением.

Не то, что какой–то Мигель с его многочисленным семейством!

Небоскребы опять же, вместо надоевших пальм!

По ночам Хосе во все глаза пялился на огни большого города, которые светились желтыми окнами, и напоминали ему звездное небо в его далекой покинутой стране.

Хозяйка о нем нежно заботилась: кормила отборными консервами и расчёсывала специальной щёткой его рыжею шерсть.

В один прекрасный день она привела в дом кошачьего парикмахера Адама.

Тот сначала помыл кота душистым пахнущем ландышем шампунем. Хосе мыться не любил. Но понимая, что положение обязывает, терпел. Благо, это продолжалось недолго. Ведь он теперь был городским котом. Новая жизнь — новые правила, что тут поделаешь?!

Затем Адам стал его стричь специальной машинкой. Это было не больно, даже приятно. Такой себе кошачий массаж! Стрижка вышла гламурная: шерсть осталась только на ушах, на кончика хвоста и немного на лапах.

–– Ну вот и хорошо! Не будет больше шерсть по всей квартире летать клочьями! – восхищалась Азалия. – И с виду – вылитый лев, царь зверей! Ух ты мой маленький!

Хозяйка ласково потрепала Хосе по лопоухим ушам.

'' Маленький '' посмотрел на себя в большое зеркало золочёной раме и остался вполне доволен.

'' Лев, так лев... Король джунглей, однако..." –– думал Хосе перебирая лапами.

В Мексике львов не водилось, но у Мигеля висел большой плакат с африканской саванной. Поэтому кот про львов всё знал.

–– А теперь займемся маникюром! –– сказал кошачий парикмахер. – Вашему красавцу это может не понравиться, в крайнем случае прийдется применить специальные средства.

Затем аккуратно взял кота за лапу и состриг большой кусок когтя с большого пальца .

Этого Хосе не потерпел! Чёрт с ним, с гламуром!

–– Мяу!!!... –– заорал он, как резаный, и прокусил бы Адаму палец, если бы не специальные перчатки, который опытный парикмахер предусмотрительно натянул на кисти рук.

–– Ну что ты, миленький! Тебе сделали больно? – воскликнула испуганная хозяйка.

Жертва гламура тем временем запрыгнул на самый высокий шкаф, шипел и зыркал оттуда желтыми глазами.

–– Да пошли вы все! Гады! Мучители! Не потерплю! – кричал он по–кошачьи.

Но люди слышали только истошное ''Мяюююю!!!...''

–– Ишь как ругается, – тихо сказал Адам хозяйке, – придётся с укольчиком...

–– Может заодно тогда и кастрируем? Привозите с собой завтра кошачьего доктора и решим все вопросы разом!

–– А вам не жалко такого породистого котяру? Может лучше так оставить, на разведение? –– вступился за кота парикмахер.

Но хозяйка была непреклонна:

–– Не хочу я с этим возиться. Мне и с котом мороки хватает! Вон шерсть везде, а тут еще и запах! Нет, Адамчик, приходи с доктором!

– Как знаете... – согласился тот с жалостью в голосе.

Азалия говорила громко, думая, что Хосе не понимает. Но кот был полиглотом и легко понимал человеческий язык, так же как и птичий, лошадиный и хомячий. Птиц и лошадей в его покинутой деревне было полно, а хомяка держала дочка Мигеля в специальной клеточке. Тот был мал и глуп, и говорить с ним было особо не о чем.

Но вернемся к шипящему Хосе, который сидел на шкафу и думал: '' За что? Что я такого сделал? Вел себя хорошо, не кусался, хозяйку любил! Ну, подумаешь, пару раз пометил территорию от других котов! Их, правда,

в квартире пока нет, но кто его знает, сегодня нет, завтра есть! ''

Про кастрированных котов в его тропической стране ходили страшные слухи. Говорили, что они теряли способность любить и страдали ожирением.

Синьора Кики из обожаемой хозяйки моментально превратилась для кота в злейшего врага.

–– Вот оно – американское коварство! Недаром их не любят во всем мире!

Где ты мой добрый хозяин Мигель? Услышь меня и спаси!

Но его бывший хозяин ловил рыбу в своей далекой Мексике и нисколько не догадывался, о том что угрожает его питомцу.

''Сбежал наглец, неблагодарная скотина! А вдруг, случилось что с сорванцом?!..'' –– терялся в догадках хозяин . Он скучал по коту, и даже спрашивал соседей не видел ли кто зверюгу, но те только пожимали плечами. Кот пропал, как в воду канул.

Хосе тем временем думал, как спасти свою мужскую честь. В его жилах текла горячая южная кровь, и он решил, что лучше погибнуть, чем опозорить себя на веки вечные. Кот он был отчаянный и решил действовать без промедления.

Подойдя к открытой форточке, несчастный зверь посмотрел вниз. Там с неба сыпалась белая крупа, было темно и неприветливо.

–– Кити, кити, кити... Ну куда ты, дурачок?!... – в ужасе запричитала хозяйка, увидев, что кот наполовину высунулся в окно. –– Там же высоко и холодно! Упадешь и разобьешь свою дурную головушку! Спускайся лучше вниз, я тебя осетринкой покормлю!

–– Нет уж, Кики! Живым не дамся! –– мяукнул отчаянный самоубийца и прыгнул в тёмную незнакомую пустоту, подумав напоследок: '' Чёрт, как же холодно, даже подушечки на лапах мерзнут!''

azarenia

Душа в Лабиринте или история одной мятущейся Души

Жила-была Душа.

В детстве и юности она порхала по земле как по свежескошенному лугу, наслаждаясь ароматами жизни, словно резвящийся щенок.

Но с годами всё изменилось: вдруг исчезла радость, а вместо неё пришли растерянность сомнения. И наша  свободная от рождения Душа, оказалась живущей в Лабиринте условностей, традиций и страхов.

Находясь в этом несовершенном мире, Душа боролась изо всех сил, чтобы сохранить в себе душу. Это было непросто: с годами материальный жестокий мир давил, уничтожая в в ней всё самое хорошее, трепетное и нежное. Такие хрупкие души, как правило вообще долго не выживали, но наша Душа была сильная.  Время летело безжалостно, а  упрямая Душа всё еще надеялась найти выход из Лабиринта Жизни.

Однажды ей даже показалось, что цель достигнута. Душа неожиданно ощутила в себе способность творить, и это было прекрасно! Она самозабвенно трудилась, создавая новые миры, а иногда и целые галактики. И  вот настало время, когда окружающие любовались и восхищались её творениями. Пришла слава. Стало наконец легко, и Душа неслась быстрее ветра к новым свершениям. Так было вначале, но, к сожалению, это продолжалось недолго.  Со временем стало бесконечно что-то мешать, не хватало сил или испарялось вдохновение. Душа запаниковала и  бросилась за помощью к себе подобным с мольбой:

— Пожалуйста, подскажите… Я заблудилась! Мне грустно и страшно. Я не знаю дорогу отсюда и всё время утыкаюсь в серые стены!

Другие души или отворачивались, делая вид, что не слышат, или пытались образумить заблудшую:

— Ну, что ты, бестолковая! Зачем куда-то рваться? Да, наша жизнь это Лабиринт, мы про неё ничего не знаем. Просто живём как можем. И ты живи. Не дано смертным душам найти дорогу. Поэтому сиди и не высовывайся. Наш Лабиринт так устроен. Возможно существуют и другие лабиринты, но мы там не были.

Встречались, правда, и другие… Те знали всё: откуда вышли и куда идут, про Лабиринт, про жизнь, про всё на свете. Они утверждали, что нашли выход.

Наша душа пробовала следовать этим умникам, но всё равно попадала в очередной тупик, и ничего у неё не получалось. Там, где для них был выход, для нашей мятущейся — очередная  серая стена.

Душа устала и перестала бежать. Просто не было сил.

— Вот и правильно! — одобряли другие души. — Будь как все! Ходи по лабиринту, пока можешь, ведь мы для этого и созданы. Не думай, что ты какая-то особенная! Ты такая же как мы, вот и веди себя соответственно.

Душа совсем отчаялась, но не сдавалась. Она погрузилась в себя, пытаясь разобраться, понять. Но вместо этого запутывалась всё больше, блуждая и натыкаясь на стены, словно олень, застрявший большими рогами в ветках деревьев. Ей было больно, она устала, но выход не находился.

И вдруг случилось чудо! В один прекрасный день наша Душа проснулась окрылённой. Ведь вчера она встретила другую Душу. Такую созвучную себе и прекрасную, что все фибры в ней встрепенулись! Окрылённые родные души полетели навстречу друг другу и закружились в счастливом вихре, будто в танце.

— Вдвоём мы обязательно найдём выход! Обязательно найдём! — радовалась Душа, обретя надежду.

— Да, родная душа! Мы теперь вместе, и никогда не собьёмся с пути! — вторила ей счастливая спутница.

Обретшие друг друга души летели по Лабиринту, кружась и радуясь. Сначала они вообще ничего не видели и не чувствовали кроме друг друга, так удивительно им было легко и хорошо вдвоём!

— Совсем ум потеряли! Ведь вы уже не юные, а ведёте себя так легкомысленно! Это может плохо кончится! — кричали им вслед.

— Зачем нам ум?! Ведь мы же Души! И живём душой, как душам и полагается! — смеялись счастливицы.

И летели дальше, дыша всеми фибрами и любя друг друга без памяти.

Наши Души светились любовью! Ведь только светлым дано ощутить Свет!

Не заметив времени в полёте,  они вдруг увидели увидели божественное сияние и поняли, что оказались у самого выхода из лабиринта.

И тут случилось непредвиденное. Вторая Душа стала блекнуть на глазах, в неё прокрался Страх, убивавший самые храбрых и отчаянных:

— Знаешь, ходит легенда, что Лабиринт караулит страшное чудовище и убивает непокорные души! Прости, но я боюсь лететь дальше! Я не хочу умирать раньше времени…

— Что ты, душа моя!? — воскликнула Душа. — Не верь этим глупостям! Их же специально придумали, чтобы никто из Лабиринта не вышел и не постиг тайного и прекрасного! Ведь нас специально держат здесь, скрывая главное…

— Что главное? Кто держит? Я, право не знаю… Боюсь и не хочу! Я не такая мужественная как ты.

— Душа моя, любовь даёт нам силы! Мы всё сможем, у нас получится, вот увидишь! Полетели, милая, и ничего не бойся! Ведь ты со мной!

— Нет, я не полечу, и не хочу больше любить… Прости!…

Вторая Душа с тоской и жалостью посмотрела на первую и потемнела, а через минуту и вовсе перестала светиться. Она всхлипнула, развернулась и полетела в другую сторону, и если бы у души был хвост, то она бы его поджала.

— Не хочешь любить!!?… — воскликнула первая бесстрашная Душа.

В этот миг она почувствовала такую нестерпимую боль, что разорвалась на месте, рассыпавшись на сотни светящихся светлячков.

Души больше не стало.

Зато, с  тех самых пор в лабиринте жить стало не так безысходно как раньше: частички нашей Души мерцали в темноте, освещая путь отчаявшимся, ведь те продолжали стремиться к неизведанному, несмотря на все страхи и запреты.

А чудовище?.. Кто знает, есть ли оно вообще, или это просто страх перед Жизнью?..

azarenia

Новая сказка получилась грустной, но так тоже бывает...

Галатея Водосточных Труб

Эта история произошла в одном небольшом золотопромышленном городе. Добыча драгоценного металла шла настолько успешно, что жителям не приходилось думать о хлебе насущном. Золота в горах было много, из него делали даже некоторые предметы обихода, включая водосточные трубы.
Это придавало городу особый шарм, ведь обычные серые каменные дома с рассветом начинали искриться, когда солнце отражалось в водосточных трубах, а в ночи они загадочно мерцали под холодным светом луны. Туристы со всех концов земли съезжались, поглазеть на чудо.
Люди жили богато и радостно: трудились в золотых рудниках, а в свободное время пели и танцевали на большой городской площади.
В городе процветало искусство и ремесленничество. Художники подмешивали золотую пыль в краски, и картины светились волшебным блеском. И даже городские скульптуры часто отливали из золота. Об одной такой скульптуре и пойдёт речь в нашей необыкновенной истории.
Однажды главный скульптор города Ян получил заказ на изготовление статуи для главной площади. Это должна была быть прекрасная женщина, отлитая из золота, олицетворяющая красоту и богатство здешних краёв.
Предстояло подобрать модель, и наш скульптор совсем сбился с ног в поисках. Он пытался найти необыкновенно гармоничную женщину — музу. Что он только не перепробовал! Сначала устроил конкурс, куда сбежались все местные красавицы, и каждая мечтала, что изваяют именно её. Девушки были прекрасны, но во всех что-то не доставало. Какой-то изюминки, которая и определяет гармонию.
‘’А может её и вовсе не существует, такой девушки?’’ — начал задумываться скульптор, терзаемый муками творчества.
Как-то вечером очередных после неудачных поисков наш герой зашёл в городскую таверну поужинать, и за рюмочкой бренди поделился с хозяином таверны Константином своей бедой. Тот внимательно его выслушал и ответил:
— Сходи-ка, друг мой, в пекарню за свежим хлебом!
Ян было открыл рот, чтобы спросить зачем, но Константин уже отошёл и говорил с другими посетителями.
‘’Странно как, что он имел ввиду? Зачем мне хлеб на ночь глядя?’’ — подумал Ян, но в пекарню всё же решил заглянуть. В нос ударил запах свежей выпечки, а у дверей он увидел несколько дурно одетых попрошаек. Те выстроились в ряд и чего-то ждали. Скульптор не торопился, перешел на другую сторону улицы и начал наблюдать. Тут из дверей вышла девушка и стала раздавать попрошайкам буханки. К этому времени уже сильно стемнело, и Ян видел лишь грациозный силуэт незнакомки, лицо находилось в тени под гривой пышных волос. Наш герой хотел было двинутся вперед, но его вдруг охватило необычное смущение и какое-то удивительное предчувствие. Он подождал пока попрошайки разойдутся и девушка закроет дверь, а затем подошёл к одному из обладателей буханки и спросил:
— Любезный, не подскажешь ли мне кто эта особа, которая вас здесь подкармливает?
— А вам зачем, милый человек? А впрочем, скажу, что таить?… Это дочь пекаря Нина Золотое Сердце. Так её наши прозвали за доброту. Каждый вечер раздаёт нам хлеб, а иногда и похлёбку выносит. Добрая душа!
‘’Нина Золотое сердце, золотое сердце,…’’ — твердил про себя Ян по дороге домой. К пекарю он решил наведаться с утра, чтобы при ярком свете лучше разглядеть девушку.
Прийдя на следующий день и увидев за прилавком Нину, Ян чуть ли не закричал от счастья! Это была она! Его модель! Необычной красоты лицо, словно выточенное из мрамора обрамляли золотистые кудри, синие глаза светились чистотой и покоем, словно лесные озёра, стан был гибок и строен и каждая линия была совершенна. Нина в этот момент заворачивала свежеиспеченный хлеб покупателю. Увидев Яна, она приветливо кивнула.
— Замрите, прекрасная девушка! Дайте мне на вас наглядеться! — воскликнул ослепленный красотой скульптор.
Нина очаровательно вспыхнула нежным румянцем и ответила:
— Зачем же мне замирать? Я ведь живая! К тому же, надо работать… Вот вас, к примеру, хлебом накормить, чтобы были силы и дальше создавать чудесные творения.
Девушка, конечно же сразу узнала известного в городе художника.
— Будте моей моделью, умоляю вас! — импульсивно прокричал очарованный скульптор.
На шум вышел сам пекарь, владелец лавки.
— Добро пожаловать, Ян! Давно не захаживали, несколько лет, пожалуй!
Ян и вправду давно не посещал пекарню, ему не надо было заботится о покупках , это делала домашняя прислуга.
И тут он вспомнил, что когда-то давно, будучи ещё безвестным и бедным, покупал здесь хлеб на последние гроши. И Нину вспомнил, она тогда была девочкой подростком, нескладной и застенчивой. Он, начинающий скульптор, не обращал на девочку никакого внимания.
А Нина с восторгом на него смотрела.Еще тогда, ей очень понравился этот энергичный человек со стремительной походкой и большими руками творца. Девочка себе нафантазировала, что если выйдет когда-нибудь за муж, то только за человека похожего на Яна. И сразу же узнала его, как только тот зашёл в лавку.
Нетрудно догадаться, что между нашим героем и прекрасной Ниной вспыхнула взаимная симпатия, и, конечно, она согласилась быть моделью в его амбициозном проекте.
День и ночь трудился Ян над скульптурой. Макет надлежало сделать из глины, а потом отлить из чистого золота. После нескольких сеансов, Нина начала уставать позировать и почувствовала себя неважно.
Ян позволил ей облокотится на водосточную трубу, и таким образом возник замысел скульптуры. ‘’ Галатея водосточных труб’’ так про себя окрестил Скульптор своё будущее творение.
Работа продвигалась успешно. День и ночь ваял скульптор прекрасную Нину. А та стояла неподвижно, облокотясь на трубу,и завороженно смотрела вдаль, как будто видела там что-то особенное.
Ян, забыв о сне и отдыхе, лепил скульптуру.
Девушка всё больше и больше уставала, под глазами появились синяки. Она еле стояла на ногах к концу сеанса, а потом, чуть ли не падая, сгорбившись,шла домой, при этом никогда ни на что не жалуясь.
Ян был одержим и долго ничего не замечал, но, когда Нина однажды почти упала в обморок, он всерьёз забеспокоился:
— Нина милая, я за тебя волнуюсь. Что происходит? Может ты приболела?
— Может… — вяло ответила модель.
— Но ты понимаешь, дорогая, что болеть никак нельзя. Ведь глина же быстро сохнет, и я не смогу закончить макет, если мы сейчас прервёмся. И горбиться ты стала… Если бы я знал, что ты так слаба, нашел бы другую модель… — ворчал недовольный скульптор.
— Конечно, понимаю и постараюсь стоять прямо. Простите! — отвечала покорная девушка слабым голосом.
Дни текли за днями, и к моменту, когда макет был почти готов, глиняная девушка выглядела куда более живой, чем настоящая. Нина ходила как тень и давно забросила печь свой любимый хлеб, а её отец был не на шутку встревожен.
Скульптор же старался ничего не замечать, а только переживал, что модель выглядит усталой.
— Понимаешь, я же тебя леплю! Выпрями плечи и смотри вперед! Сколько можно говорить!… — досадовал он, вытирая покрытые глиной большие руки.
— Я буду стараться, мастер, буду стараться… — тихо шептала девушка.
Однажды поздно вечером, когда Ян отдыхал, к нему зашёл пекарь и пожаловался, что дочь его чахнет день ото дня.
— Да, вижу я … А что вы предлагаете? Бросить работу на пол-пути? Вот посмотрите сами, какая ваша дочь красавица в моей скульптуре!
Он открыл статую и пекарь замер от нахлынувших чувств. Глиняная Нина была настолько живой и прекрасной, что абсолютно завораживала. Всё в ней было волнующе: добрая полуулыбка чувственных губ, нежность дивного стана, поворот головы, трогательная округлость почти детских плечей, но вместе с тем печаль и какая-то потусторонняя отвлечённость, которая не ускользнула от обеспокоенного отцовского взгляда. ‘’Как будто бы она и не она… ‘’ —подумал тогда пекарь.
— Но,вы мастер, постарайтесь всё же быстрее закончить, а то чахнет дочурка моя. Совсем перестала помогать мне в пекарне и не раздает нищим хлеб вечерами как раньше, и ещё она совсем перестала смеяться! Как бы не было беды…
— Совсем немного осталось пекарь, совсем немного…
Наконец работа над макетом была закончена.
— Красивая какая! Как будто бы и не я… — произнесла Нина усталым голосом, глядя на скульптуру.
— Ну что ты, милая, конечно ты! — радовался Ян, обнимая девушку за детские плечи.
— Пойду я, устала…
— Иди милая, иди… — уже не слышал её скульптор, представляя своё создание отлитым в золоте.
Этим он и занялся, вдохновенно и одержимо. Ян работал день и ночь, не видя и не слыша, что происходит вокруг.
Скоро скульптура была готова и водружена на центральной площади. На открытие собрался весь город, и сам губернатор почтил скульптора своим присутствием.
— Прекрасная работа, золотых дел мастер! — одобрил он Яна.
Статуя и вправду была настолько хороша, что даже птицы застыли в полёте, смотря, как играют лучи предзакатного солнца в золотых складках лёгкого платья девушки.
До позднего вечера не расходился с площади народ, любуясь новой городской скульптурой и поздравляя счастливого творца.
Упиваясь успехом Ян даже не заметил, что Нины и пекаря не было в тот день на площади. Потом еще несколько дней продолжались чествования творца: приглашения в мэрию и на званные обеды, торжественные собрания и прочие мероприятия. Яну дали высокое звание Лучшего Скульптора Города и завалили новыми проектами. Тот немедленно взялся за следующую работу. Моделью, на этот раз, стала дочь местного губернатора. Она была была красивой девушкой и, к тому же, на выданье. Скульптор работал с энтузиазмом, увлекшись новой музой, да и та была к нему благосклонна.
Однажды вечером, возвращаясь домой после обильного ужина в губернаторском доме, Ян проходил мимо пекарни и вспомнил про Нину. На улице было пустынно, а знакомые окна заколочены. Почуяв недоброе, он заглянул в таверну к Константину.
— А ты разве не знал?… Ведь Нины нет давно, а отец её уехал из города, не смог… Тяжело ему было здесь оставаться…— ответил трактирщик на вопрос о пекарне.
— Как нет? Где она? Что с ней стало? — побледнел Ян.
— Так ушла она в лучший мир, а отчего не понятно. Аккурат, когда ты закончил скульптуру, зачахла девушка. Ты что, не знал? Тут многое в городе говорили, будто это ты её уморил, будто душа её золотая в золото и ушла… Я не верю, не бывает такого, это люди всё придумывают. Но девушку жалко, странно, что ты не знал…
Трактирщик вздохнул и грустно посмотрел в глаза скульптору. Тот долго еще сидел в трактире, заливая горе в вине, а потом медленно пошатываясь поплелся к городской площади. Дойдя до места, Ян сначала боялся взглянуть на статую, а, когда осмелился, то увидел, что ничего не изменилось.
Прекрасная золотая Нина, светясь призрачным светом под лунным сиянием, опиралась на водосточную трубу и, только небольшая складка в уголках губ выдавала её усталость.
‘’Почему, почему?… Ведь я же любил тебя, ты была моей музой!…’’— плакал Ян, закрыв лицо руками.
Маленькая серая птичка, сидящая на трубе, разорвала тишину мелодичным пением, а потом вспорхнула и исчезла в ультрамариновой синеве вечернего неба.